Одесса была окружена нашими, и это понимали даже мы, детвора.
Вот вам картинка. С утра немецкие обозы едут со стороны Преображенской к Пересыпи, а после обеда – обратно. Уже несколько ночей небо озаряет зарево: горит то одно, то другое здание.
А в последний вечер одновременно горели главпочтамт на Садовой и институт связи возле Кирхи (он был на том месте, где теперь общежитие, возле трамвайной линии, а после войны институт построили неподалеку заново).
Во дворе уже знали, что наши где-то на Пересыпи. Один старик, отойдя в угол двора, прислушиваясь, говорил: работает пулемет. Я не понимала, как это «работает пулемет»: звуки были такие, будто мелко «булькает» кипящая каша.
Всех пугал немецкий указ: ворота и двери квартир не закрывать на ключ. И до войны, и во время, да и после еще долго ворота во двор на ночь запирались, ключ был у дворника, и если кто-то приходил поздно, то звонил в «дворницкую». А тут все нужно было держать открытым. Поговаривали, что в карательных отрядах у немцев идут какие-то узкоглазые, и они вырезают людей, чтобы даже патроны не тратить (очевидно, калмыцкий корпус, — Ред.)
Чтобы не оставаться наедине с этим страхом в ожидании возможной казни, женщины в последнюю ночь решили собраться в нескольких квартирах на первом этаже. Детей «покотом» уложили спать, а сами коротали ночь, прислушиваясь к каждому звуку во дворе.
Почему-то я проснулась рано. Светало, все взрослые собрались у ворот и со страхом понемногу выглядывали на улицу. У них под ногами я и путалась. Улица была пустынной.
Но вот на углу Торговой со стороны базара появился на лошаденке солдат. Наш, советский! Женщины со всех дворов бросились к нему, целовали его измазанные глиной сапоги, грязную лошаденку. Разве можно передать словами эту радость, это счастье освобождения, когда еще несколько часов назад люди ожидали страшной смерти?!
А после этого целый день по улицам (Нежинская, Пастера, Садовая и др.) от Пересыпи в сторону вокзала, на юго-запад, шли войска. День был исключительно теплым. Весной так бывает: после холодных ветреных дней вдруг «ударит» почти 20 градусов тепла. Так было и тогда. Буквально за несколько дней до 10 апреля еще пролетал снежок, а в тот день, видимо, и природа решила отпраздновать наше Освобождение.
Солдаты шли в гимнастерках, среди них – много девушек. Я обратила внимание, что у некоторых на спине были какие-то белые разводы. Потом узнала: многим пришлось вброд переходить лиманы, где температура воды не превышала нескольких градусов. Среди идущих были, конечно, и одесситы, и некоторые по родной улице шли, мимо своего дома. После этого только и было разговоров, что вот, мол, из того дома парень мать свою увидел, а там жена мужа узнала. Радости сколько было!
Особенно мне запомнились девчата. Военная форма сидела на них как-то особенно ладно. Даже складка сзади на гимнастерке стройнила. Видимо, чувствуя на себе восхищенные взгляды, они чеканили шаг и шли красиво, хотя (это я теперь понимаю) были неимоверно уставшими.
С тех пор отношение к гимнастерке у меня особо трепетное.(c)
Автор
Тема: Одесса . Прошлый век. (Прочитано 10182 раз)